Русские сказки - Страница 19

Летом 1912 г. у Горького налаживается связь с газетой «Правда». 28 июня (И июля) Ладыжников сообщал ему об успехе газеты среди рабочих, но жаловался на отсутствие сил и средств, мешающее работе (Архив А. М. Горького, КГ-п-42-1-3). 19 июля (1 августа) 1912 г. В. И. Ленин писал Горькому: «А в России революционный подъем, не иной какой-либо, а именно революционный. И нам удалось-таки поставить ежедневную „Правду"…» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, стр. 81). В следующих письмах Ленин просил Горького сотрудничать в газете и тем самым помочь росту ее популярности. В начале октября 1912 г. он сетовал: «В „Правде" Вас все нет да нет. Жаль. А надо бы поддержать газету» (там же, стр. 97). Откликаясь на просьбы Ленина, Горький и решил передать в «Правду» сказку, не опубликованную в «Современном мире».

4(17) октября 1912 г. Ленин писал Горькому: «На днях получил из редакции „Правды" в Питере письмо, в котором они просят меня написать Вам, что чрезвычайно рады бы были постоянному Вашему сотрудничеству. „Хотим-де предложить Горькому 25 коп. за строчку, да боимся, чтобы он не обиделся", – так они мне пишут» (там же, стр. 100). В ответ Горький послал Ленину письмо, адресованное редакции «Современного мира», с просьбой передать «Правде» десятую сказку. Ленин в тот же день сообщил правдистам:

«Писал, по Вашей просьбе, Горькому и получил от него сегодня ответ. Он пишет: „Пошлите прилагаемую записку «Правде». О гонораре не может быть и речи, это чепуха. Работать в газете я буду, скоро начну посылать ей рукописи. Не мог сделать этого до сих пор лишь потому, что отчаянно занят, работаю часов по 12, спина трещит".

Как видите, настроен Горький очень дружественно».

Ниже – приписка Ленина: «Прилагаю письмо Горького в „Современный мир" о выдаче Вам „Сказки". Скорее верите» (там же, стр. 105–106).

Однако письмо Горького не понадобилось: редакция «Современного мира» уже передала сказку «Правде», и она была напечатана 30 сентября (13 октября) 1912 г., в воскресном номере газеты. За два дня до этого «Правда» сообщала: «В воскресном номере „Правды" будет помещена „Сказка" М. Горького» («Правда», 1912, № 129, 28 сентября).

Ленин высоко оценил выступление Горького на страницах «Правды». В декабре 1912 г., убеждая писателя принять участие в агитации за подписку на газету, он писал: «В какой форме? Ежели есть сказка или что-либо подходящее, – тогда объявление об этом будет очень хорошей агитацией» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 48, стр. 137).

К декабрю 1912 г. Горький собирался прислать «Современному миру» вторую серию «Русских сказок». Для нее были предназначены сказки: о советнике Оном, о «мудрейших жителях» и о Смертяшкине.

Одним из поводов для создания сказки о Смертяшкина послужил выпад писателя-декадента Федора Сологуба против Горького. Весной 1912 г. в кадетской газете «Речь» появились «ненапечатанные эпизоды» из романа Сологуба «Мелкий бес» под заглавием «Сергей Тургенев и Шарик» («Речь», 1912, № 102, 15 апреля; № 109, 22 апреля; № 116, 29 апреля). В образе Шарика был высмеян Горький, а под именем Сергея Тургенева – Скиталец.

В связи с этим Горький писал Л. Андрееву в мае 1912 г.: «Началась в литературе русской какая-то новая – странная – портретная полоса: только что вышла повесть Ш. Аша, где прегрубо нарисованы Волынский, Чириков, Дымов, Бурдес и Ходотов и еще куча людей. Недавно читал рукопись, посвященную Арцыбашеву, имею препоганый рассказ о Куприне, старичок Тетерников размалевал меня, Дымов, – как говорят, – Мережковского, у Ропшина тоже портретики. Что это значит?» (Лит Наел, т. 72, стр. 345). О том же писал Горький Р. М. Бланку в конце мая 1912 г.: «Писать на тему о необходимости объединения для пашей интеллигенции пробовал, но – выбит. из позиции, потерял нужное настроение, прочитав ряд последних книг – что за „новая полоса" в русской литературе?» (Архив А. М. Горького, ПГ-рл-4-18-7). Наконец, сообщая тогда же о сологубовском шарже А. В. Амфитеатрову («Сологуб раскрасил меня»), Горький заметил, что зачинатели «новой полосы» «дадут очень солидный материал гасителям духа и тем, кто любит плясать на могилах»… И добавил с иронией: «…я сижу и сочиняю длинную поэму, коя начинается так:

Если б я, положим, удавился —
То-то бы читатель удивился! и т. д.»

(там же, ПГ-рл-1-25-162).

Сказка о Смертяшкине продиктована стремлением дать отповедь тем, «кто любит плясать на могилах». Поэтому было бы неправильно связывать возникновение ее замысла только с указанными выступлениями Федора Сологуба, О. Дымова, Б. Ропшина и др. Мысль о создании такого произведения родилась у Горького значительно раньше этих выступлений.

Еще в апреле 1907 г. он писал И. П. Ладыжникову с Капри: «Здесь много русских писателей – Вересаев, Айзман, Леонид ‹Аидреев›, – это мрачные люди, они сидят, нахмурив лбы, и молча думают о тщете всего земного и ничтожестве человека, говорят же они о покойниках, кладбищах, о зубной боли, насморке, о бестактности социалистов и прочих вещах, понижающих температуру воздуха, тела, души» (Архив Г, стр. 159).

В письме Горького Л. Андрееву от 12 (25) августа 1907 г. содержится резкая характеристика Сологуба: «Старый кокет Сологуб, влюбленный в смерть, как лакеи влюбляются в барынь своих, и заигрывающий с нею, всегда с тревожным ожиданием получить от нее щелчок по черепу» (Лит Насл, т. 72, стр. 287).

Для Горького проповедь смерти в литературе была одним из отличительных признаков мещанина, испугавшегося размаха революционной борьбы и спрятавшегося в узкий личный мирок. Эта мысль отчетливо выражена в статье «Разрушение личности» (1908), где впервые появился образ Смертяшкина (см.: Г-30, т. 24, стр. 70).